Игорь Владимирович Кваша. Советский и российский актер театра и кино, телеведущий, Народный артист РСФСР. Родился  в Москве  4 февраля 1933 года.

В 1955 году Кваша окончил Школу-студию МХАТ и  два года играл на сцене МХАТа. В 1957 году он переходит на работу в театр «Современник», где и работает всю свою жизнь. Его называют одним из основателей этого театра, вместе с Олегом Ефремовым и Галиной Волчек. Кваша был ведущим актером «Современника» и играл во многих спектаклях - «Вишневый сад», «Карамазовы и ад», «Бесы», «Балалайкин и К°», «Виндзорские насмешницы», «Титул», «Играем... Шиллера!», «Трудные люди» и других.

Он пробовал свои силы и в качестве режиссера, поставив спектакли: «Дни Турбиных», «Кот домашний средней пушистости», «Кабала святош», «Балалайкин и К°».

Актер сыграл большое количество ролей не только в театре, но и в кино, где дебютировал в 1961 году в фильме «В трудный час». А первой большой его работой стала роль Карла Маркса в кинокартине «Год как жизнь».

Лучшими фильмами с его участием являются: «Соломенная шляпка», «Жребий», «Просто Саша», «Сыщик», «Тот самый Мюнхгаузен», «Сказки старого волшебника», «Человек с бульвара Капуцинов» и другие. Еще он принимал участие в озвучивании фильмов и мультфильмов.

На протяжении нескольких лет Игорь Владимирович являлся ведущим телевизионной передачи  Первого канала «Жди меня». Также он является автором автобиографической книги «Точка возврата».

Народный артист РСФСР, лауреат Российской национальной актерской премии имени Андрея Миронова «Фигаро» - Кваша награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» III степени и Дружбы, а также благодарностью Президента Российской Федерации (за большие заслуги в развитии отечественного театрального и кинематографического искусства).

Игорь Владимирович Кваша скончался 30 августа 2012 года в Москве на 80-м году жизни.

Dim lights Embed Embed this video on your site

Игорь Кваша о себе. Выдержки из интервью разных лет

Характер

«Я рос чересчур капризным. Плохо ел, не слушался, не ложился спать. Однажды папа пошел на студию грамзаписи на улице Горького, записал на пластинку свой "дикторский текст" - тогда это можно было сделать даже частному лицу. Во время ужина он незаметно переключил нашу радиолу с радио на проигрыватель. Я услышал, что "в эфире радиостанция имени Коминтерна" -  и целую передачу о том, как "мальчик Игорь Кваша бегает вокруг стола"  и "не слушается родителей". Мало того, он договорился с родственниками, и они  стали звонить и спрашивать: "Игорь, ты слышал передачу?" Я был потрясен. Вжался в стул, побежал ложиться спать, зарыдал... Мама пришла меня успокаивать, я ее спрашиваю: "Мама, а Сталин в Кремле тоже слышал?" После этого я долго был как шелковый».

 

Дворовое детство

«Учился  я настольно неважно и столько прогуливал, что меня даже не могли аттестовать в четвертях. Очень часто дрался.  Я же "арбатский" -  а Арбат в то время был едва ли не самым бандитским районом в Москве - там жило множество уголовников, приблатненных, царила определенная атмосфера и в школе, и на улице. С блатными мы очень плотно общались. Я рос без отца, он погиб на фронте, так что улица была моим родным домом. А как во дворе без драки? Кулаки у нас в ход шли по любому поводу - за влияние в классе, слово за слово.  Причем дрались без всякой арматуры и кастетов - врукопашную. Я был очень спортивным юношей, с хорошим ударом, но и мне частенько доставалось. Бывало, старые шрамы и ссадины не успевали заживать, как появлялись свежие. Я перестал драться, когда поступил в театральный институт - с тех пор как отрезало».

Учеба

«Вся молодость прошла в очень большом труде. Когда я учился в Школе-студии МХАТ, у нас была веселая компания, мы фонтанировали розыгрышами, шутками. Но мы учились по 10-12 часов в день, поэтому очень были загружены и любая свободная минута использовалась на триста процентов. Мы куролесили, выделывая черт-те что! Потом, когда Олег Ефремов стал преподавать на нашем курсе, мы делали дипломный спектакль, сдружились и были одержимы идеей создания театра "Современник". Днем мы работали в театре, а ночью собирались и ставили свой спектакль. То есть у нас не только дни были заняты, но и ночи тоже. Мы очень весело жили, но самым главным в жизни стал театр, создание которого в то время было невозможно. За тридцать лет еще ни один новый театр не создавался "снизу" (если они вообще возникали) - только приказом сверху. Это теперь счастливое время, когда они возникают, и из этого может что-то произрасти. А тогда нужно было разрешение Совета Министров и ЦК КПСС».

«Современник»

Кваша, один из создателей театра «Современник» всегда был скуп на рассказы о своей роли в этом уникальном театральном предприятии. Но сказанное – взвешенно.

«Мы считали, что советский театр живет фальшиво, идут фальшивые пьесы, и хотели говорить правду - выразить чаяния своего поколения.  И во многом нам это удалось - мы что-то сдвинули не только в русском, но и в советском театре, мы заговорили другим языком».

 

О Сталине

Кваша играл Сталина в «В круге первом», в «Знаке скорпиона», в спектакле «Полет черной ласточки, или Эпизоды истории под углом 40 градусов».

«Я с молодых лет интересовался Сталиным, даже собирал рассказы очевидцев о нем. Вышла моя книга «Точка возврата» – в ней много таких историй. Она  вышла, когда на рынке было много подобного материала, и она растворилась среди прочих книг. В какой-то момент мне стало казаться, что я его хорошо знаю и понимаю, но полностью понять эту неохватываемую дьявольскую личность, думаю, очень сложно. Важным  было знакомство с Сергеем Кавтарадзе, который знал Сталина лет 35, с самого подполья. И он был одним из первых, кого Сталин посадил, несмотря на то, что они были близкими друзьями. Когда через 13 лет Сергей Иванович вышел, а он был единственным из его близких друзей, кто остался в живых (остальных он уничтожил), Сталин сделал его заместителем министра иностранных дел. Я был с ним близко знаком и спросил, произошли ли с характером Сталина какие-то перемены в течении жизни – может быть, он стал жестоким тираном уже когда пришел к власти? А он ответил, что больших перемен не произошло – Коба всегда был коварным и кровавым чудовищем. Он допускал, что Сталин к концу жизни заболел и у него развились паранойя и мания преследования, но жестокость была в нем всегда».

О ролях

«У меня почти к каждой роли особое отношение. Бывают, конечно, совсем проходные роли – когда ты играешь, но это не является для тебя каким-то знаковым событием. Ты просто понимаешь: это надо сделать, надо сыграть. А бывают роли, сами играющие для тебя определенную роль, – работая над ними, ты глубоко влезаешь, вникаешь в себя и в какие-то события. Бывает, что работа над ролью влияет на твои взгляды. Вот, например, роль Луки в пьесе Горького «На дне». Все исследователи творчества писателя считают, что Лука – это лукавый утешитель, который врет, обманывает… А я играл совершенно противоположного человека. Я считал, что он самый лучший человек в этой пьесе. И вообще замечательный человек, интеллигентный. Философ. Для меня его главная реплика – «говорят, там новую веру открыли, пойти посмотреть». То есть он все время ищет какую-то опору для себя, философию. Поэтому даже когда мы репетировали роль с Галей Волчек, то мало говорили о самой роли. Мы говорили о людях, имевших свою философию. Например, о Солженицыне. Если бы в те годы был известен Сахаров, то мы наверняка много бы говорили и о нем… И я думаю, что в трактовке образа Луки прав я, а не горьковеды».

О «черном списке»

«Что касается существования "черного списка" по съемкам в  1960-1970-е, то в этом нет никаких сомнений. Я  в этом списке был. Сначала думал, что по "пятому пункту", а потом понял, что немножко не учитываю того, с кем дружу. А я дружил с Владимиром Войновичем, Василием Аксеновым, Левой Збарским, Борей Биргером... Боря - единственный, кто посылал академику Андрею Сахарову лекарства и все время поддерживал с ним связь во время его ссылки в Горьком. А из-за моей дружбы с Виктором Некрасовым "Современник" не поехал на первые в своей истории гастроли на Запад. Не пустили меня и Гафта. На Валю пришла анонимка, что он хочет остаться в Швеции, а меня (как потом выяснилось) не пустили из-за того, что я встречался в Париже с Виктором Некрасовым. Волчек сказали: "Замените их - это обычная практика во всех творческих коллективах". А Галя, зная, как вся труппа мечтает поехать на эти гастроли, устроила собрание. И все актеры единогласно проголосовали: "Если Гафта с Квашой не пускают - мы вообще не едем!" В результате государство заплатило чудовищную неустойку. Вот такой у нас удивительный театр!»

«Жди меня»

«Вести передачу несложно, самое сложное – это нервное напряжение. Невозможно отделить себя от переживаний людей, которые приходят в студию. Например, когда уже взрослые люди очень хотят найти своих биологических родителей. Они выросли в прекрасной семье, а в младенчестве их сдала в детский дом мать-алкоголичка. Есть у меня друг, очень хороший хирург, который всегда мучается вопросом: как не переживать сильно за больных во время операции? Он расстраивался и страдал так, что дело могло кончиться инсультом или инфарктом. Но и я не знаю, как можно отстраняться от чужого горя. Но самое главное в этой программе, это то, что люди смотрят ее и учатся быть добрее, учатся сопереживать. Это сейчас очень важно возобновить, когда столько насилия и жестокости».

Dim lights Embed Embed this video on your site